Божественное высокогорье

В январе 1844 года Джон Чарльз Фремонт довел до слез одного старого индейца, пристав к нему с таким вопросом: «Можно ли пересечь горы, взяв курс на пологие возвышенно­сти, которые находятся к юго-западу от озера Тагоэ?» Индеец ответил, что он ходил через горы, но путь этот очень нелегок. Летом на дорогу обычно уходит шесть дней, а зимой лучше вообще не ходить. «Кругом скалы и снег, скалы и снег, — монотонно повторял он, — и даже если ты преодолеешь снеж­ные вершины, ты все равно не сможешь спуститься». И тем не менее Фремонт отправился в путь!

Индейцы знали, чего можно ждать от гор, и если перед ними вставала преграда, они относились к ней серьезно. Они не лезли на гору только потому, что та возвышалась перед ними, а стремление узнать, что находится по ту сторону, не лишало их рассудка. Видя горный кряж, индейцы не заду­мывались, что может скрываться в его ущельях. Однако дан­ная горная гряда была необычной, да и сами горы были не­обычными. Una gran Sierra nevada — Великая Снежная Гря­да — так двести лет назад назвал их испанский миссионер Фрай Педро Фонт, впервые взглянув с западной стороны на сверкающие на солнце вершины. И он был прав, потому что Сьерра, рассекая Калифорнию, тянется около шестисот пяти­десяти километров: от горы Маунт-Лассен на севере до посте­пенно появляющихся кактусовых равнин на юге.

В континентальных Соединенных Штатах Сьерра, вне всякого сомнения, представляет собой самый впечатляющий образец дикой природы. Куда бы вы ни посмотрели, всюду скалы, ошеломляющие вас своим величием и мощью. Скалы столь огромные, что просто нельзя не изумляться их размера­ми. Скалы с самыми настоящими крутыми утесами и обрыва­ми. Скалы, словно подхваченные неземной силой и в пре­красном беспорядке брошенные на дно глубочайших каньо­нов. Скалы, страшными зубцами вздымающиеся на высоту до четырех с половиной тысяч метров. Возьмите, например, гору Маунт-Витни, самую высокую в старых штатах. Ее от­весная стена возвышается над поверхностью долины на три с лишним километра!

А какие водопады! Йосемит, например, в свободном па­дении низвергается с высоты около восьмисот тридцати мет­ров; если помните, высота прославленной Ниагары всего лишь пятьдесят метров!

Нигде вы не встретите долины более прекрасной, чем та, что раскинулась в Йосемитском парке. Кажется, что она пе­ренесена сюда из какого-то другого мира. Кто хоть однажды видел ее белый гранит, мерцающий в лунном свете, никогда не позабудет этого зрелища. С обеих сторон возвышаются монолитные отвесные скалы, достигающие высоты полутора километров над поверхностью долины: Эль Капитан, Хаф Доум, Сентинел Рок, Гласиэр Пойнт. С последней каждое лето и уже в течение многих лет, по вечерам, где-то в девять ча­сов, низвергается огонь: знаменитый Йосемитский огнепад, стремительно несущийся вниз по белой чистой стене! Глядя на все эти геологические чудеса, перестаешь удивляться, что индейцы не торопились пересекать Сьерру.

 


Побывав в Сьерре, Марк Твен писал: «Воздух там очень чистый, прозрачный, бодрящий и просто восхитительный. Да и каким ему быть? Ведь им дышат ангелы!» И, конечно же, нельзя не упомянуть Джона Муира. Он принадлежал Сьерре, а Сьерра — ему. Высокогорье было его страстью. «Взбирай­тесь на горы и внимайте их благовестию! — призывал он. — Покой природы вольется в вас, как солнечный свет проника­ет в толщу деревьев. Ветры подарят вам свою свежесть, бури — свою силу, а заботы уйдут, подобно осенней листве, осыпав­шейся с деревьев». Даже если вы посещаете Сьерру впервые, вы невольно со всей остротой и силой ощущаете, что когда-то здесь произошло нечто невероятное. Что-то ужасное, ката­строфическое, настолько необычное, что событие это прост невозможно себе представить. «Видите, как этот гранит про­бивает дорогу вверх между вулканическими и метаморфиче­скими скальными породами? — спросил один путешествен­ник, проезжая на лошадях мимо оползней. — Кажется, что скала встала дыбом, да и вообще такое впечатление, что все здесь вздыблено!»

Какое же событие заставило вздыбиться всю эту мест­ность? Какие силы создали этот дикий, дерзкий, прекрасный и беспорядочный ландшафт, исполненный глубокого драма­тизма? Когда вы смотрите на гору Хаф Доум, эту взмываю­щую вверх глыбу чистого гранита высотой около полутора километров, все время хочется узнать, каково ее происхожде­ние. Когда Альбрехт Пенк, геолог из Европы, впервые увидел отвесную стену горы Маунт-Витни, простирающуюся почти на три с половиной километра, он попросил, чтобы на какое-то время его оставили одного, дабы он в безмолвии смог пре­даться созерцанию этого грандиозного зрелища.

Не так давно группа туристов из трехсот человек совер­шала восхождение от Оуэне Вэлли до гранитной вершины Маунт-Витни. Среди них оказался лесничий Национального парка Секвойя, и один из путешественников, пораженный мощью склона, на три километра вздыбившегося над доли­ной, попросил его рассказать, как сформировалась Сьерра. Не очень разбираясь в геологии, лесничий сказал примерно следующее: «Ну, все дело в том, что это верховное плато пред­ставляет часть старого ландшафта, который миллионы лет назад был раскинут по этой долине. Затем вся Сьерра изогну­лась, как арка». Желающих послушать становилось все боль­ше, и он продолжал: «Потом крепящие камни обрушились, и в результате сформировался большой откос, переходящий в долину Оуэне Вэлли, вместе с Белыми Горами, которые на востоке образуют другую половину этой обрушившейся арки. Позднее в результате эрозии и оледенения картина приобрела окончательный вид, который перед вами: луга, каньоны, вер­шины и ложбины».

Лесничий сделал паузу, давая время, чтобы все усвоили услышанное, и тут один из путешественников громко сказал: «Я не верю этому. В Библии сказано, что Господь сотворил мир в семь дней и потом потоп все уничтожил».

 


«Да, — задумчиво ответил лесничий, — может и так, по крайней мере на это похоже». Он сам принялся размышлять о том, что здесь произошло. Прошло несколько месяцев, но более подходящего ответа он так и не придумал. «Что я мог сказать тому парню? — спрашивал он, пожимая плечами. — Может быть, он прав!»

«Да, может быть, прав», — добавляет Эзра Бауэн, рас­сказавший эту историю. Он говорит, что «сегодня самые ис­кушенные геологи, не говоря уж о фундаменталистах, по-преж­нему пытаются разобраться в том, как возникла Сьерра».

Хотите — верьте, хотите — нет, но этот рассказ я оты­скал не там, где вы надеетесь его встретить, то есть не в ка­кой-то книге, написанной креационистом. Я нашел его в обыч­ной книге для туристов. Наверное, даже лесничий понял, что объяснение, предложенное упомянутым выше туристом (то есть утверждение, что все это сделал Бог), гораздо проще, разумнее и правдоподобнее, чем переменчивые теории геоло­гов. В Библии сказано просто: «Ибо в шесть дней создал Гос­подь небо и землю» (Исх. 20:11).

Никаких искусственных арок, никаких рушащихся кам­ней, никаких долгих периодов времени — просто шесть дней. Шесть дней — и все было сотворено. «Словом Господа сотво­рены небеса, — сказал Давид, — и духом уст Его — все воин­ство их... ибо Он сказал, — и сделалось; Он повелел, — и явилось» (Пс. 32:6, 9).

Вдумайтесь, друзья: просто сказал — и сделалось! А что, если Бог сотворил все так, как мы это видим теперь, то есть в полном беспорядке и запустении? Нет. Когда вы сегодня смот­рите на Сьерру, то приходите к одной-единственной мысли: несмотря на всю ее красоту и величие, все, здесь происшед­шее, на самом деле Богом никогда не замышлялось.

Джон Муир предполагал, что во всем виноваты ледники, однако дотошный Джосайя Витни, именем которого и была названа одна из гор, отверг такое предположение. Он был весь­ма уверенным человеком, но особенно он был убежден в том, что Йосемитская долина возникла в результате мощного на­воднения. Так ли это было на самом деле? Чтобы хоть в какой-то мере понять, сколь страшная сила понадобилась для сотво­рения Йосемитской долины, вспомним о мощном


землетрясе­нии, произошедшем в марте 1872 года. В течение нескольких часов все высокогорье дрожало и грохотало. Долина Оуэне Ваяли раскололась с таким шумом, что страх обуял всех, кто там жил. К счастью, в непосредственной близости не было ника­ких населенных пунктов, иначе многочисленных жертв было бы не избежать. Что же случилось? Поле площадью в несколь­ко гектаров ушло вглубь на два метра. Исчезло небольшое озе­ро. Река потекла вспять и текла, пока ее русло не высохло. Согласно воспоминаниям одного из очевидцев, объятые тьмой «люди смотрели, как с грохотом катилась громадная лавина камней, высекая такие яркие искры, что собравшиеся приня­ли их за потоки лавы». Вот таким было «замечательное земле­трясение» Джона Муира. Йосемит находился в двухстах кило­метрах от эпицентра, однако толчки слышались и там.

Сильный грохот раздался, когда осела южная часть горы Игл Рок. По изогнутой траектории с нее покатились тысячи огромных валунов, высекая такие яркие искры, что казалось, будто в темноте светится раскаленная арка. Стоял неописуе­мый грохот. Стремясь хоть с чем-то сравнить силу шума, Джон Муир говорил: «Казалось, что если бы воедино собрались все громы всех когда-либо слышанных мною ураганов, они все равно не смогли бы заглушить этот грохот!»

Землетрясение 1872 года было одним из самых мощных за всю историю, однако оно почти никак не изменило Сьерру. Помимо оползней основной достопримечательностью стал не­большой каменный вал, протянувшийся по долине на пять километров и в своей самой высокой точке поднявшийся при­мерно на семь метров. Как странно: весь этот грохот и неис­товство ушли на то, чтобы оставить отметину в пять километ­ров длиной и семь метров высотой. Если взять откос, кото­рый вырисовывается над Лоун Пайн, то он выше почти в пять­сот раз. Какие же силы понадобились, чтобы создать Сьерру такой, какой мы ее видим сегодня? Сколько должно произой­ти землетрясений, чтобы высечь все эти горы?

Наверное, есть ответы получше тех, что повторяют гео­логи, по крайней мере, большинство из них. Кто-то уже на­чинает удивляться. «Не так давно, — говорит Эзра Бауэн, — калифорнийские геологи вообще усомнились, была ли когда-нибудь арка, которая, как считают, после крушения опорных


камней, образовала восточную долину, и не случилось ли так, что вся гряда образовалась под воздействием какой-то дру­гой, пока неведомой силы».

Что скажете? «Какая-то другая, еще неведомая сила». Но ведь Бог объясняет нам, что это за сила. Он точно указы­вает: все это было сформировано водой! Откроем Книгу Бы­тие: «И усилилась вода на земле чрезвычайно, так что покры­лись все высокие горы, какие есть под всем небом. На пятна­дцать локтей поднялась над ними вода, и покрылись горы» (Быт. 7:19, 20).

Итак, мы видим, что вода покрыла все высокие горы. Какое страшное обилие воды! Кто-то из нас наверняка по свое­му опыту знает, что порой вода бывает безумно неистовой. Это не был тихий дождик. Нельзя сказать, что вода спокойно прибывала, пока не покрыла горы; здесь речь идет не о про­стом наводнении, но о глобальной катастрофе.

Беда в том, что наш ограниченный опыт не позволяет нам не только понять, но даже осознать, каким был потоп. В него была ввергнута вся планета, земля вставала на дыбы, раскалывалась и содрогалась с такой силой, что мы из-за сво­его примитивного воображения просто не в состоянии это представить.

Мощный дождь, переходящий в ливень, посильнее тро­пического. Яростные потоки воды, вырывающиеся из-под зем­ли. Морские приливы. Огонь. Ветер. Извержение вулканов. Земная кора колеблется и трескается, образуя глубокие прова­лы. Крушение гор. Неистовые подземные толчки. Дикие со­дрогания земной коры. Вдобавок к перечисленному представь­те все, что только можете сами представить, и все равно вам не удастся в полной мере описать картину всемирного потопа. Это не была какая-то кратковременная катастрофа, скорее всего, понадобились целые столетия, чтобы земля успокоилась.

Вероятно, теперь вы понимаете, что произошло со Сьеррой? Однако, несмотря на множество ран, нанесенных ей той глобальной катастрофой, несмотря на все отметины, остав­ленные на этом высокогорье безрассудной, непродуманной человеческой деятельностью, это место все равно не утратило своего величия. Несмотря на весь этот хаос, крушение и бес­порядок, несмотря на всю эту вздыбленность и


искореженность, Божье творение по-прежнему несет на себе печать лю­бящего Творца. Его красота по-прежнему очаровывает нас!

Да, Сьерра может быть грозной и неприступной, однако в ней скрывается какое-то неизъяснимое очарование. Свежий, чистый воздух. Широкая панорама горных вершин. Деревья, стволы которых покрыты причудливыми наростами, цепля­ются за голые выступы скал. Величественные леса, прости­рающиеся где-то внизу, дикое девственное запустение. Начав прогулку там, где кончается проторенная тропа, вы верхом на лошади пробираетесь через скалистые утесы, на какое-то время останавливаетесь отдохнуть, окидывая взором всю Сьерру. Глядя вниз, вы вдруг замечаете, как рядом с копытом коня бесстрашно и в полной безопасности растет маленький и слабый цветок высотой не более пяти сантиметров. На вер­шинах тоже цветут маленькие голубые цветы, которых зовут «пилотами» — так на армейском жаргоне называют капелла­на, или того, кто указывает путь на небеса. И так на всем высокогорье: оно зовет нас, расшевеливает, влечет к какой-то лучшей земле, где цветы никогда не вянут, где много рек и где течет река жизни, много деревьев и среди них самое лучшее — дерево жизни, где огонь не опаляет, нет болезней и горя, нет слез, страдания и смерти, нет ночи и расставаний и где вы лицом к лицу встречаетесь с Творцом всего мироздания.

Попытаемся представить себе, как изначально выгляде­ло это Божественное высокогорье. Даже если в своем сего­дняшнем беспорядке Его творение столь прекрасно, то каким же оно было до того дня, когда ему пришлось ввергнуться в дикую и разрушительную пучину? Каким должен быть ори­гинал, если то, что от него осталось, несмотря на всю свою искореженность и истерзанность, все-таки столь красиво и привлекательно? Даже сегодня, глядя на этот пейзаж, вам, быть может, захочется сказать: «Пусть небо подождет. Я хочу побыть здесь». Но знаете ли вы, что по замыслу Божьему, после того как мы вкусим неба, проведя там тысячу счастли­вых лет, нам надо будет вернуться сюда? Известно ли вам, что именно земля, а не небо, должна стать нашим постоян­ным жилищем? «Блаженны кроткие, ибо они наследуют зем­лю», — сказал Иисус (Мф. 5:5). Припоминаете эти слова? А вот что говорит апостол Петр: «Впрочем, мы, по обетованию


Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2 Петр. 3:13).

Бог замыслил сжечь все, что есть негодного на земле, исцелить ее раны и вернуть ее нам обновленной. Обновленной всецело и до конца. Какой величественной и прекрасной ста­нет эта Божья страна, когда на ней не останется ни единого шрама! Как радостно будет жить на ней вместе с теми, кого вы больше никогда не потеряете! Все раны, нанесенные зем­ле, исцелятся. «Возвеселится пустыня и сухая земля... — го­ворит пророк Исаия, — и расцветет как нарцисс. Великолеп­но будет цвести и... слава Ливана дастся ей... ибо пробьются воды в пустыне и в степи потоки» (Ис. 85:1, 2, 6).

В степи — потоки! Разве это не прекрасно? Один бого-вдохновенный автор писал об этом так: «Там текут вечные потоки, чистые, как кристалл, а растущие около них деревья бросают тень на тропинки, приготовленные для искупленных Господа. Там просторные долины мягко переходят в прекрас­ные холмы и горы Божьи вздымают свои вершины. И там, в мирных долинах, на берегах живых потоков, народ Божий — эти усталые скитальцы и путники — наконец обретут свою родину»1.

Друг, подумай об этом! Подумай о земле, которую Бог обновит и вернет нам в ее первозданной красоте. Горы, на вершинах которых растут величавые деревья. Ущелья, водо­пады, озера — незапятнанное Божье творение, раскинувшее­ся вокруг тебя во всей своей необъятности. Нет голых пус­тынь, скудных земель, нет ничего отталкивающего и грозно­го, нет никакого опустошения и одиночества. И эта Божья страна будет дана тебе, навеки оставаясь такой новой и вос­хитительной, словно ее никто никогда не сможет коснуться.

Если захочешь, ты всегда сможешь обратить свой пыт­ливый взор на те необъятные просторы, куда твоя нога сту­пит первой, и там, рядом с копытом твоей лошади, будут цве­сти нежные цветы — совсем ничтожные в сравнении с гордо высящимися вершинами, но столь же надежно укрытые ру­кой любящего Бога!

Как я хотел бы оказаться там! А ты?

 

' Е. Уайт. Великая борьба. С. 675.