Потрясающее завершение

Бог, наверное, любит многоцветные, впечатляющие кар­тины. Он ярко раскрашивает вечернее небо и творит красоту, которую художники пытаются запечатлеть на своих полот­нах. Бог создает стеклянное море, чтобы в нем яркими крас­ками отражался Его престол, от вида которого захватывает дыхание. Улицы Он устилает золотом, а не бетоном, а ветер со сполохами молний и гулкими раскатами грома превраща­ет в прелюдию Своего пришествия. У Него столько галактик, что ни один компьютер не может их сосчитать, и не оставить ли Ему пустой хотя бы одну из них, чтобы на радость Себе и нам устроить там грандиозный фейерверк? Однако наиболее впечатляющее Бог припасает на самые черные дни и прячет в людских сердцах. А потом снова начинает замышлять потря­сающее окончание того, что мы называем временем, ибо все это вскоре Ему действительно понадобится.

Происшествие случилось 14 июня 1975 года. Скинув обувь и плотно пристегнув ремни, восьмилетний Марри и шестилет­няя Рослин весело резвились на заднем сиденье аэроплана, когда мотор неожиданно заглох и самолет упал в пустынном районе Австралии. С детьми ничего не случилось, но, посмотрев на родителей, они увидели, что отец, потеряв сознание, непод­вижно лежит в кресле пилота, а мать зажата кабиной. Как сейчас Марри помнит отчаянный крик матери: «Бери Рослин и бегите за помощью! Не останавливайтесь нигде!»

Свою обувь дети так и не нашли и потому пустились в дорогу без нее. Двенадцать часов, спотыкаясь, они босиком брели по горному склону, кишащему змеями, ни на секунду не забывая, что где-то в мглистом лесу остались их покалеченные и истекающие кровью родители. «Укрепи нас, Боже!» — молились ребятишки вновь и вновь.

Фермер заметил их на пастбище, в тридцати километрах от места падения самолета. «Совсем дети, — говорил он. — Я не мог поверить своим глазам». Они дрожали от холода, их одежда была изорвана, тела сильно исцарапаны, ноги разби­ты в кровь.

«Девчушка держалась молодцом, — продолжал фер­мер. — У нее в руке была маленькая сумка, а в той — щетка и расческа. Подойдя ко мне, мальчик сказал, что надо как-то помочь их родителям. Это был самый храбрый мальчонка из всех, каких я когда-либо встречал. Его ноги были в страш­ных ссадинах, но он и не думал об отдыхе. Помочь родите­лям — вот что он помнил каждую секунду».

«Быть может, вам покажется, что двенадцать часов не так уж и много, — говорил руководитель спасательной груп­пы, — но не надо забывать, что здесь самая суровая мест­ность. Кругом густой лес, а в кустах полно ядовитых змей и пауков. Думаю, что дольше ребята здесь просто не протяну­ли бы».

А вот как рассказывала об этом испытании Рослин: «Мама сказала, чтобы мы держались и искали помощи. Стоял гус­той туман, и мы не знали, куда идем. Из земли торчали ог­ромные корни, и я постоянно спотыкалась. Земля была очень твердой. Когда мы сели в аэроплан, мама сказала, чтобы мы сняли обувь, потому что так будет удобнее, а когда упали, то не смогли ее отыскать. Когда мы шли, ногам было очень боль­но: кругом камни, и я разбила все пальцы».

 


«Мы очень боялись, — продолжала она. — Отовсюду раздавались какие-то странные шорохи, а один раз совсем рядом с нами в кустах что-то громко зашелестело, и я закри­чала. Марри держался просто здорово. Он обнял меня и ска­зал: "Не бойся, я не дам тебя в обиду"».

«Я очень боялся, — рассказывал Марри, — но не хотел, чтобы Рослин это заметила. Я просто каждую секунду думал о маме и папе и о том, как же помочь им. Я никогда не ходил на такое большое расстояние... Очень плохо, что не было обу­ви. Рослин то и дело спотыкалась и вскрикивала, и порой я разрешал ей немного полежать».

До места катастрофы поисковики добрались слишком поздно, и Марри, плача, повторял: «Я лишь хочу, чтобы мама и папа знали: мы сделали все, что могли!»

Как все это похоже на то, что сделал Иисус! Человечест­во и вся планета, которую Он создал, оказались в большой беде. Самостоятельно люди выжить уже не могли, и тогда Он сказал: «Отче, я пойду туда». «Иди, Сын, — ответил Отец, — и будь стойким до конца!» Он оставил Свой царский венец, хотя знал, что с венцом было бы легче прожить, но Он решил быть стойким во всем и до конца. Он думал только о том, чтобы помочь, чтобы спасти вас и меня, и вновь и вновь мо­лился: «Укрепи Меня, Отче!»

И вот Христос пришел в Вифлеем! Когда Ему было две­надцать лет, Он вошел под своды великолепного храма. Там Он впервые увидел, как, возложив на алтарь невинного яг­ненка, священники приносили его в жертву. Иисус был зача­рован увиденным: во всем обряде крылось что-то таинствен­ное, что-то такое, что, как ему казалось, имеет отношение к Его жизни. И внезапно Он прозрел. Ему стал ясен смысл про­исходящего: Он Сам должен стать Агнцем, Невинной Жерт­вой за людские грехи, стать Тем Путем, Который приведет погибшее человечество к спасению. Вот для чего Он пришел в этот мир! Путь Его лежал на Голгофу, но Он думал только о тех, кто погиб, понимая, что Ему надо идти, ибо Он — Агнец.

Каков будет наш конец — зависит от нас с вами. Мы мо­жем оказаться под обломками этой потерпевшей крушение планеты, но, быть может, все закончится таким потрясающим спасением, которое только можно себе представить и которое непременно совершится, если мы этого захотим! Когда же все кончится, когда последний человек сделает свой выбор, когда миллионы землян решат погибнуть вместе с этой планетой, тогда — я вижу это — Спаситель, наверное, скажет: «Отче, Я лишь хочу, чтобы они знали: Я сделал все, что мог!»

Разве мы не знаем, какое зрелище способно захватить нас? Голгофский крест — вот самое потрясающее событие всех времен. На Голгофе Бог дал самое невероятное свидетельство перед судом Вселенной, опровергнув обвинение тех (и первым среди них был сатана), кто хотел доказать, что человечество брошено Им на произвол судьбы.


Если вы хотите увидеть нечто потрясающее, вам не при­дется ждать долго: скоро Бог окажет вам такую услугу. Сна­чала Он позволит сатане совершить все чудеса, на которые тот способен, а потом начнет Свое чудотворение, и тогда все сатанинское потуги покажутся жалким трюком.

Невозможно описать тот день, когда Господь явится во всей Своей силе. Когда Он действительно станет править на той земле, все наши хваленые мегатонны атомных зарядов покажутся жалкими хлопушками, а сатане ничего не оста­нется, как только смотреть на могущество Бога, застыв от изумления, безнадежности и страха. Прибегнув ко всем сво­им проделкам, падший ангел может повредить и застопорить несколько моторов, но Бог властен остановить историю! Стре­мясь удержать нас в своей власти, сатана описывает вокруг человека многочисленные круги, но Бог способен без усилий преодолеть даже земное притяжение и увлечь Свой народ на небеса, туда, где находится Его жилище. Сатанинские НЛО могут выжечь небольшой участок земли, но от Божьего при­сутствия дымятся и рушатся горы! Стремясь ввести человека в заблуждение, сатана в состоянии только совлечь огонь с неба, но Бог Своим огнем может разрушить эту землю, а за­тем снова создать ее. У сатаны хватит сил сделать так, что на куске фотопленки проступит какой-нибудь таинственный об­лик, однако Бог способен начертать Свой образ в человече­ских сердцах! Сатана может разрушить человека, но Бог вла­стен возродить его, а ведь преображенная жизнь — самое боль­шое чудо во всей Вселенной!

Жизнь преданного христианина — это нечто такое, что постоянно заставляет удивляться. Это последовательная цепь чудес, и Божьи часы не отстают ни на минуту. Бог никогда не запаздывает, и ничто не может застать Его врасплох. Нам нет нужды беспокоиться о том, как Бог распределяет Свое время. Он вновь и вновь демонстрирует нам, что Его провидение кон­тролирует ситуацию даже тогда, когда малейшее дуновение ветра готово сбить путешественника с пути, а какое-то невы­сказанное слово или что-то на первый взгляд незначитель­ное — воспрепятствовать Божественному замыслу. Откуда я это знаю? Да просто я сам убеждался в этом несчетное коли­чество раз! Хотели бы вы увидеть, как Бог сотворил наш мир?


Он сказал лишь слово (см. Пс. 32:6, 9), и этого было достаточ­но, чтобы возникла Вселенная, которую Он «повесил... ни на чем» (Иов 26:7). Мне нравится красочное описание этого собы­тия, сделанное Шадраком Локриджем: «Утверждаясь ни на чем, Он простирает руку в ничто, извлекает из него нечто и, утвер­ждая ни на чем, повелевает стоять неколебимо... Утверждаясь ни на чем, Он обрушивает молот Своей воли на наковальню всемогущества, кончиками пальцев улавливает искры и затем бросает их в пространство, украшая небо звездами!»

Как бы там ни было на самом деле, это непременно было потрясающе!

А затем наступил день потопа. Никакое наше даже са­мое фантастическое воображение не в силах помочь нам по­нять, что же тогда произошло. Из сплошных, непроницае­мых туч обрушивается мощный ливень, потоки воды устрем­ляются на землю, все небо в молниях, горы вздымаются и падают, ревет ветер, полыхает огонь, извергаются вулканы, накатываются друг на друга волны прилива, содрогаясь, зем­ля разламывается на куски. Ужасная катастрофа, пережить которую смогли только восемь человек!

Сначала я хотел сказать, что все мы имеем прекрасную возможность увидеть впечатляющее завершение истории, то есть возвращение Иисуса на эту землю. Однако вряд ли я был прав — такой возможности не будет и не будет никаких зри­телей, потому что все люди до единого человека будут вовле­чены в происходящее всем своим существом, и все это коснет­ся каждого!

Обратимся к описанию дня Господня, начертанному боговдохновенным пером: «В полночь Бог явит Свою силу для освобождения Своего народа. Засияет солнце ослепительным блеском. Чудеса и знамения будут сменять друг друга. Без­божники с ужасом и изумлением смотрят на все это, между тем как праведники следят за признаками своего избавления с торжествующей радостью. Кажется, что все в природе изме­нило свое обычное течение. Реки остановились. Темные, тя­желые тучи, надвигаясь, сталкиваются между собой. Посре­дине разгневанного неба виднеется полоса неописуемой сла­вы; оттуда слышится голос Божий, подобный голосу множе­ства вод, "говорящий: совершилось!" (Откр. 16:17).


От этого голоса содрогаются небо и земля. Происходит великое землетрясение... Небо, кажется, разверзается и сжи­мается. От престола Божьего пробивается сияние славы Божь­ей. Горы качаются, как тростник, колеблемый ветром, и об­ломки скал разлетаются во все стороны. Слышен как бы рев приближающейся бури. Разъяренное море волнуется. Нарас­тает гул страшного урагана, напоминающий голос демонов, совершающих свою губительную работу. Вся земля вздымает­ся и опускается, как волны морские. Ее поверхность треска­ется, основания ее потрясены. Горные цепи погружаются в море. Обитаемые острова исчезают. В разъяренных волнах исчезают прибрежные города, в своем нечестии подобные Со­дому... Огромные каменные градины, каждая "величиною в талант", совершают свое дело истребления... Самые высоко­мерные города земли превращаются в развалины...

Небо пронизывают грозные молнии, окутывающие зем­лю, словно огненным покрывалом. Перекрывая устрашающие громовые раскаты, раздаются таинственные, страшные голоса, предвещающие участь нечестивых... Те, кто еще совсем недав­но был так беспечен, дерзок и высокомерен... теперь охвачены страхом и дрожат от ужаса. Их вопли заглушают шум разбу­шевавшихся стихий. Демоны признают Божественность Хри­ста и трепещут перед Его властью, между тем как люди взыва­ют о милости и ползают по земле в безотчетном страхе...

Через просвет в тучах сияет звезда, и блеск ее среди окру­жающего мрака кажется особенно ярким. Она вселяет надеж­ду и радость в верных детей Божьих, а нарушители Закона Божьего видят в ней предвестницу Божьего гнева...

Вскоре на востоке появляется небольшое темное облако величиной вполовину человеческой ладони. Это облако окру­жает Спасителя, издали оно кажется окутанным мглой. На­род Божий знает, что это знамение Сына Человеческого. В торжественном молчании они следят за тем, как оно прибли­жается к земле, становясь все ярче и ослепительнее, пока наконец не превращается в огромное белое облако, в основа­нии которого — слава, подобная всепоглощающему огню, и над облаком — радуга завета. Иисус нисходит как могущест­венный Победитель... Бесчисленное множество святых анге­лов, поющих прекраснейшие небесные гимны, сопровождают


Иисуса... Человеческое перо не в состоянии описать это зре­лище; смертный разум не может постичь его величия и кра­соты»1.

Да, такое описать действительно невозможно! Но знаете что? Голгофский крест потрясает еще больше, чем возвраще­ние Иисуса. Его возвращение можно понять, а вот Голгофу — никогда. По крайней мере, не до конца. Это не под силу чело­веческому разумению, равно как и ангельскому. Даже обита­телям непадших миров это не под силу! Голгофа — самый трагичный день во всей истории. Подумайте — люди при­гвоздили ко кресту своего Творца! Но в то же время Голго­фа—и день великой радости. Люди даже не подозревали, что тогда произошло, но суть дела знали ангелы. Когда они услышали, как, будучи уже на кресте, Сын Божий сказал: «Совершилось!», они поняли, что эти слова значат для всей Вселенной. Как бегун-марафонец, Иисус достиг финишной черты, пересек ее и упал за ней мертвым. Он умер, но добе­жал. Он достиг финиша, ни разу не согрешив. Никакое иску­шение, никакое испытание Его веры и терпения, никакие проделки врага ничуть не запятнали Его. Это был совершен­ный Спаситель!

Но люди, люди, к которым Он пришел, чтобы спасти их, не захотели этого. Давайте попробуем представить, какая тра­гедия могла бы произойти, если бы Марри и Рослин, разбив ноги в кровь, пришли раньше, а поисковая группа вовремя нашла их родителей, и люди услышали бы от них, что те не желают никакого спасения. И все это после того, как столько сил было затрачено, чтобы их найти и вызволить из беды! А ведь кое-кто из нас именно так и отвечает нашему Господу.

Он прошел несоизмеримо больше, чем двое преданных родителям малышей. Тридцать три года Он ходил по земле, кишащей змеями, и, когда вернулся наконец к Отцу, на Его руках и ногах навсегда остались рубцы от ран, потому что Он, не ведая страха, пытался нас спасти. Неужели после всего этого мы скажем, что нам не надо никакого спасения?

Тридцать три года! Иисус никогда не поворачивал назад, хотя порой был так изможден и слаб, так подавлен и немощен, что ангелы на какой-то миг давали Ему отдохнуть на своих руках; но Он постоянно помнил о вас и обо мне и знал, что обязан продолжать путь. Это был Божий Агнец, предна­значенный для тяжелого грубого креста, воздвигнутого за иерусалимскими стенами. Вашего креста. И моего!

Друг мой, если ты позволишь Иисусу завоевать твое серд­це, ты обретешь полную безопасность!

 

 

1 Е. Уайт. Великая борьба. С. 460—463.