ЧАСТЬ II: РАЗОБЛАЧАЮЩАЯ СВЯЗЬ

Разоблачающая связь

18 декабря 1912 года мир облетела весть о том, что непо­далеку от деревни Пилтдаун, графство Сассекс, Англия, в неглубоком песчаном карьере были обнаружены останки древ­него человека. Британцы возгордились. Как-никак, но мож­но было считать, что эти фрагменты — самые ранние из всех известных. Однако прошло лет сорок, и мир облетела другая весть: оказалось, что «пилтдаунский человек» — это самая настоящая фальсификация. Выяснилось, что у обнаруженно­го скелета нижняя челюсть принадлежала не человеку, а мо­лодой самке-обезьяне из породы орангутанов. Чтобы никто не догадался, что она чужеродна черепу, зубы были подпиле­ны, а блоковидный сустав сломан. Британская наука была посрамлена. Первым делом начали подозревать Чарльза Даусона, который обнаружил эти ископаемые останки. И хотя прошло тридцать семь лет после его смерти, однако постав­ленный ему памятник быстро снесли. Подозревали и других антропологов, но больше всего Даусона.

Когда в Пилтдауне еще только шли раскопки, на них нередко захаживал один человек, отставной доктор, хорошо знавший анатомию человека. Еще он был химиком, очень интересовался геологией и археологией, а также слыл страст­ным коллекционером различных окаменелостей. Больше все­го, правда, этот человек любил хорошую шутку и розыгрыш. Он писал рассказы, выдумывая самые замысловатые сюже­ты, а найти причину обмана ему не составляло труда, потому что он не любил английскую «высоколобую» науку. Кто это был? Не кто иной, как создатель знаменитого Шерлока Хол­мса — Артур Конан Дойль!


Так случилось, что другому писателю, нашему современ­нику Джону Винслоу, на какое-то время пришлось очутить­ся, что называется, в шкуре величайшего детектива всех вре­мен, то есть самого Шерлока Холмса, изучение подвигов ко­торого входило в обязательную программу для полицейских нескольких стран. В сентябрьском выпуске "Science-83" Винс­лоу сообщал о своих изумительных находках, и, я думаю, вы согласитесь, что, несмотря на их косвенный характер, дово­ды, указывавшие, что автором фальсификации был сэр Ар­тур, просто ошеломляют.

Как известно, Конан Дойль жил неподалеку от того мес­та, где проходили раскопки, — всего в километрах двенадца­ти—тринадцати, и потому есть основания полагать, что он, не таясь, посетил пресловутый карьер в 1912 году. В ту пору Конан Дойль, как я уже сказал, отошел от практики, но стал известным писателем. Он был прекрасным ходоком и часто отправлялся на довольно длительные прогулки. Сэр Артур, конечно, не раз приходил к тому месту, которое почти не охранялось, а может быть, просто проходил мимо и, погля­дывая за изгородь, прикидывал, как идут дела. Единствен­ное, что требовалось, — держаться в стороне от землекопов. Труднее всего было состряпать подходящее «ископаемое», выкрасить его под цвет гравия, рассыпанного на раскопках, и умело разбросать останки и инструменты. Все это Конан Дойль мог сделать прекрасно.

Но где взять челюсть орангутана? Сэр Артур узнал, что совсем недавно с полуострова Малакка вернулся его бывший сосед, брат которого заведовал там музеями. Один из музеев только что приобрел большую коллекцию костей животных с острова Борнео. Как известно, орангутаны живут только там да еще на Суматре. Каким же образом удалось подпилить обезь­яньи резцы, чтобы они стали похожи на истершиеся зубы человека? Еще во время своей врачебной практики сэр Артур побывал в доме, где раньше жил стоматолог и где валялась целая груда слепков человеческих челюстей. Но где взять подходящий череп? У сэра Артура был друг, имевший огром­ную коллекцию черепов и часто продававший их заинтересо­ванным лицам.


Позднее было установлено, что некоторые ископаемые, зарытые мистификатором, попали в Англию из района Сре­диземноморья. Как это ему удалось? Известно, что вскоре по­сле свадьбы сэр Артур и его вторая жена провели медовый месяц именно в тех странах, где посетили множество мест, походивших на описываемые мною раскопки. Время его путе­шествия было расписано строго по часам. Один за другим вы­рисовывались слагаемые этой головоломки. Но ради чего Ко­нан Дойль сделал все это? Почему он был недоволен серьез­ной наукой? По этому поводу тоже можно привести весьма убедительное соображение.

Конан Дойль был увлечен не только наукой; в последние годы жизни он сильно заинтересовался спиритизмом. Тут нель­зя не назвать Эдвина Рэя Ланкестера, который был убежден­ным эволюционистом и был, наверное, одним из самых вер­ных ее апологетов. Спиритов он просто презирал и безжало­стно высмеивал. Ланкестер считал их мошенниками и очень хотел, что называется, поймать их за руку. С этой целью он отправился на спиритический сеанс американского медиума Генри Слейда, который в середине семидесятых годов про­шлого века был очень популярен среди британских спиритов. Предполагалось, что будет установлена связь с духом, кото­рый что-то напишет на грифельной доске. Дабы все убеди­лись, что она чиста, ее предварительно показали собравшим­ся, однако не успела появиться надпись, как Ланкестер схва­тил доску и увидел, что на ней уже что-то написано. Офици­альные лица, приглашенные на сеанс, были вынуждены при­знать факт мошенничества, а Генри Слейд как можно тише и быстрее покинул Англию.

Сэра Артура очень опечалило такое разоблачение, и он горько сетовал, считая, что нельзя осуждать всех спиритов из-за какого-то одного обмана. Короче, сэра Артура и Ланке­стера никак нельзя было назвать друзьями!

Стоит ли удивляться, что Артур Конан Дойль, этот мас­тер художественной литературы, испытал глубокое наслаж­дение, когда в английской науке ему удалось вызвать заме­шательство, сходное с тем, какое Ланкестер посеял в стане спиритов? Можно ли назвать более естественную причину?


Итак, с немалой долей уверенности мы можем сказать, что между Артуром Конан Дойлем и пилтдаунским «ископае­мым» существует определенная связь. Есть, правда, и другие моменты, которые нам тоже не мешает рассмотреть. Дело в том, что здесь мы сталкиваемся с чем-то весьма интересным и очень значительным, что связует две противоположности, нередко враждующие между собой, — теорию эволюции и спиритизм. Первая считает себя наукой, тогда как вторая вос­принимается как нечто антинаучное.

Во времена Артура Конан Дойля теория эволюции боль­ше других преуспела в своем стремлении уничтожить веру в Библию и Самого Бога. В итоге люди оказались брошенными на произвол судьбы, не имея будущего и надежды на него. Что им оставалось делать? Чтобы хоть как-то возместить утра­ченное, они целыми толпами шли на спиритические сеансы, прокладывали дорогу в таинственный мир психики, начина­ли интересоваться различными психическими явлениями. Однако между спиритизмом и теорией эволюции существует еще одна, более прочная связь поскольку и тот, и другая, отсылают нас к самому началу существования нашей плане­ты. Именно там мы находим истоки спиритизма и всех его обещаний. Именно тогда, чтобы привлечь внимание челове­ка, впервые был обыгран определенный психический фено­мен, о чем и повествуется в Библии.

Конечно, в Книге Бытие нет и намека на теорию эволю­ции; вместо этого в самом первом стихе содержится ясное и недвусмысленное утверждение, что Бог — Творец. «В начале сотворил Бог небо и землю», — читаем мы (Быт. 1:1). Имен­но эти простые слова с порога отвергают эволюционисты. Нежелание признать творческую активность Бога и стремле­ние объяснить наше происхождение какой-то придуманной теорией — в этом вся суть эволюционистской точки зрения.

Интересная особенность: когда неверующий не соглаша­ется с Библией, речь, как правило, идет о первых главах Кни­ги Бытие. Возвращаясь к этой Книге, эволюционисты бросают открытый вызов вере в то, что мир сотворен Богом. Что касает­ся спиритизма, то его начало — в истории человеческого гре­хопадения, о котором повествуется в 3-й главе. Здесь Бог в открытую обвиняется в том, что Он якобы сокрыл истину.


Сегодня история грехопадения почти всюду рассматри­вается как некий фольклор, которым можно позабавиться, да и только. «Угадай, как звали ту, что съела яблоко?» — спра­шиваете вы. И вам, конечно, отвечают: «Ева». Однако даже тот факт, что в истории грехопадения нет никакого упомина­ния о яблоке, показывает, как мало мы уделяем внимания тому, что же на самом деле произошло.

Но, быть может, 3-я глава — это вовсе не фольклор, а повествование о первых залпах космических орудий, прогре­мевших в той непрекращающейся с тех пор и все более жес­токой войне, которой можно объяснить все странное и непри­вычное, что происходит сегодня? Давайте еще раз обратимся к этому хорошо известному рассказу, однако теперь постара­емся прочитать его так, чтобы все его поняли.

Вообразите невозможное: вы — космический репортер, очевидец возникновения планеты Земля, и вам надо сообщить, как все происходит. У вас захватывающая неделя — вы види­те, как Творец в окружении ангелов шествует по усеянному звездами пространству, как во все стороны расстилаются бес­численные галактики, вспыхивают солнца и ангельские арфы источают дивную музыку. Затем вы оказываетесь в каком-то пустынном месте на краю Божьей Вселенной. Вы видите, как Он, вступив в пустоту, произносит слова, исполненные беско­нечной силы. Эхо Его громоподобного голоса долетает до от­даленных миров, и внезапно там, где мгновение назад ничего не было, из-под руки Творца возникает новая планета, кото­рая начинает вращаться по новой, совершенной орбите. Вся неделя такова, что ее невозможно описать; вы используете самые лучшие эпитеты, и все равно вы не в состоянии даже приблизительно рассказать о том, что происходит.

Наконец в пятницу после полудня появляется шедевр Божьего Творения, созданный по Его образу, — Адам и Ева! Вы счастливы, что имеете возможность лицезреть все проис­ходящее и сообщать о дальнейшем развитии событий, однако перспективы не слишком радужные, ибо вам известно, что в Божьей Вселенной дела обстоят не совсем благополучно. Вер­ховный небесный ангел по имени Люцифер, которому Бог благоволил больше других, по непонятной причине испыты­вает глубокое недовольство. Зачарованный своей красотой, он


решил, что должен занять место Бога. Он особенно разгневан тем, что Землю был призван сотворить не он, а Божий Сын. Почему так?

Он должен быть низвержен с небес, другого пути нет, но Бог пока что оставляет Люцифера на небе, и вы вспоминаете, в какое бешенство он пришел, увидев, сколь прекрасна пла­нета, уготованная Богом для Адама и Евы. Вы слышите, как он проклинает Бога и решает превратить Землю в штаб-квар­тиру своего грядущего мятежа.

Сотворив Адама и Еву, Бог наделил их способностью вы­бирать, и в этом вся проблема. Бог не хочет, чтобы подвласт­ные Ему существа превратились в роботов; получается, что и эта счастливая чета, в принципе, также может поднять мятеж. Вероятность таких событий исключить нельзя, и впоследствии мятеж действительно станет величайшей трагедией для всего человечества. Вы слышите, как Бог разговаривает с Адамом. Он говорит ему примерно так: «Адам, ты знаешь, что Я наде­лил тебя способностью выбирать. Ты не робот. Я открываю перед тобой две возможности — вечной жизни или скорой смер­ти — и очень надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор. Полагаю, что ты выберешь жизнь, но решай сам».

И еще Бог сказал: «Я хочу наделить тебя вечной жиз­нью. Я так решил, однако не хочу даровать тебе бессмертия, пока не буду убежден, что ты действительно достоин беско­нечной жизни. Чтобы проверить твою преданность, Я во всем саду оградил одно лишь дерево — только одно. Если ты съешь плод от него, ты лишишься Источника жизни и умрешь. По­верь, Адам, Я не угрожаю: смерть — это естественное следст­вие бунта, и Я надеюсь, что ты не утратишь чувства ответст­венности. Однако выбирать ты должен сам. Я не могу сделать это за тебя».

Вы слышите также, как Бог предупреждает Адама и Еву о коварстве Люцифера. Он говорит, что не разрешит падшему ангелу бродить за ними по саду; таким образом, Люцифер может искушать их только в том случае, если они приблизят­ся к запретному дереву. Обсуждая все сказанное Богом между собой, Адам и Ева даже не могут представить себе, как это возможно — поднять мятеж против Творца, Которого они так любят.


Но вот наступает роковой день. Прогуливаясь в одиноче­стве по Едему, Ева подходит к дереву. Остановившись, она вслух размышляет, почему Бог оградил его? Ведь, на первый взгляд, в нем нет ничего опасного, и оно так же прекрасно, как все остальные. Сидя на одной из ветвей дерева, змей с довольным видом пожирает его плоды. Начинается разговор. Ева знает, что даже в райском саду змеи не могут говорить, однако ей невдомек (хотя и следовало бы догадаться), что сейчас, среди бела дня она присутствует на первом в истории земли спирити­ческом сеансе и что змей выступает в роли медиума, посредст­вом которого с ней разговаривает падший ангел.

Вы слышите, как змей призывает Еву съесть плод, уве­ряя, что никакого вреда ей не будет: ведь, в конце концов, сам-то он спокойно это делает. Вы хотите закричать и преду­предить об опасности. Вы не одиноки в своем желании: все это видят ангелы, видит Бог, но никто не должен вмешивать­ся. И вот, затаив дыхание от ужаса, вы видите, как Ева про­тягивает руку, берет плод и начинает есть. Не почувствовав ничего неприятного, она несет плод своему мужу.

Вы никогда не забудете того оцепенения, охватившего Адама, и ужаса, отразившегося на его лице, когда он сообра­зил, что сделала Ева. Адам понял, что она умрет, и не мог смириться с мыслью об утрате. Ему даже не пришло в голову, что Бог может создать для него другую подругу, столь же милую и очаровательную, как Ева. Сознавая все последствия того, что делает, Адам слишком поспешно решил, что если она умрет, то и он должен умереть вместе с нею. В этот миг для всех последующих поколений началась эпоха слез и стра­даний!

Конечно, вас там не было, да и меня тоже. Не было ни­какого газетного репортажа, никаких телекамер и конферен­ций. И дело не в том, что прессу не пустили на место проис­шествия: просто никакой прессы не было!

А теперь посмотрим, как об этом рассказывает Библия. Прежде всего, исполненный величайшей любви и заботы, Господь предупреждает Адама, говоря: «От всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь» (Быт. 2:16, 17).


Угроза? Нет. Разве это угроза, когда я говорю, что вы умрете, если задумаете прыгнуть с крыши небоскреба? Бог просто объясняет Адаму, какими будут последствия его не­правильного выбора. Что касается змея, то он в открытую противоречит Божьим словам. Послушайте, что он говорит: «И сказал змей жене: нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3:4, 5).

Итак, борьба началась. Падший ангел обвинил Бога в том, что Он лжет и не хочет оказать Своему творению высшее благодеяние. Сегодня обвинение звучит точно так же, и ему верят миллионы людей!

А теперь немного подумаем. Если бы Творец не преду­смотрел возможность грехопадения человека, оно просто не произошло бы. Предположим, что, вместо того чтобы всту­пать в разговор со змеем, жена Адама, увидев его и услышав, что он обращается к ней, в ужасе бросилась бы прочь, устано­вив первый мировой рекорд в беге, — ради спасения, которое надеялась обрести рядом с мужем. Если бы только можно было переиначить все, о чем говорится в 3-й главе Книги Бытие!

А почему бы, собственно, и нет? Ведь Бог, как известно, всемогущ, и для Него нет ничего невозможного или трудного. Ведь разговор Евы со змеем длился лишь несколько мгнове­ний, а на решение, которое принял Адам, ушло всего несколько секунд. Мы знаем, что время подвластно Творцу. Почему же Он не выбросил этот короткий промежуток из истории и не сделал так, как будто ничего и не произошло? Разве может судьба всего человеческого рода зависеть от решения, приня­того в течение какого-то часа?

Нет, это невозможно! Будучи Богом любви и оставаясь честным по отношению к Себе Самому, Господь никогда не унизится до такой манипуляции. Он никогда и никого не ста­нет вводить в заблуждение, замалчивая прошлое. Трагиче­скую историю грехопадения нельзя ни упразднить, ни пере­писать. Все было именно так, как об этом рассказывает Книга Бытие. Женщина увидела змея, заговорившего с ней, стала слушать, поверила, но вера эта оказалась врагом!

Чувствуете, сколь сильна связь между обманом и смер­тью? Редко кто обманывает ради благих целей, и уж


наверняка падший ангел не делает этого. Обманывая человека, он преследует лишь одно — полностью его уничтожить. Распус­кая свои лживые слухи, он распространяет смерть, от кото­рой нет ни исцеления, ни воскресения. И вы изумитесь, сколь разнообразны и привлекательны используемые им приемы!

Однако, несмотря на бесконечное разнообразие методов и подходов, несмотря на постоянную смену вывесок и все боль­шую привлекательность упаковок, стратегия падшего ангела и его незримой армии, состоящей из демонов, бывших когда-то ангелами, сегодня остается такой же, какой была в Едемском саду. Он меняет обличья, использует медиумов, обраща­ет внимание на таинственные явления психики, преследуя лишь одно: установить свою власть над сознанием человека и сделать его беззащитным. Сатана сеет сомнения в честности Бога, внушает мысль о том, что Он якобы сокрыл от человека истинное благо, уверяет вас, что вы никогда не умрете и что независимо от того, какова ваша жизнь, бунт сделает вас бо­гами, однако все это — лишь характерные признаки филосо­фии великого обманщика. Помните, что он говорил: «Нет, не умрете», «будете, как боги»? Вдумайтесь в его слова. Где бы вы их ни услышали, в какой бы форме их вам ни сказали, они звучат как предупредительный выстрел, означающий, что где-то рядом прячется Люцифер.

Вы будете просто ошеломлены, когда увидите, какие со­бытия развиваются в незримом мире! К сожалению, наше поколение — легкая добыча любой сенсации, любых разгово­ров о сверхъестественном, любых мероприятий, где имеют место чудеса. Мы любим магическое, нас очаровывает неведо­мое, незримое, влекут различные ауры, силы, сокрытые в пирамидах, рассуждения о биоритмах и обо всем, чего мы раньше не знали. «Развлеките нас, — заявляют миллионы людей, — взволнуйте, покажите что-нибудь волшебное, осле­пите сверхъестественным, испугайте и ошеломите, окружите таинственным, очаруйте, сбейте с толку наши чувства, сбейте с ног нас самих, обещайте, что будет весело, обещайте славу и небо, и мы последуем за вами, куда хотите!»

К сожалению, и те, кто удостоился воочию видеть Иису­са, не слишком отличались от нас с вами. «Покажи нам зна­мение, что Ты действительно Тот, за Кого себя выдаешь, —


постоянно требовали они. — Освети небо в полночь, бросься с кровли храма, уничтожь ненавистных римлян, дай нам чуде­са!» Однако Иисус никогда не смешивал магию с настоящей силой. Он пришел не для того, чтобы манипулировать умами, но чтобы преобразить их, если, конечно, грешники того захо­тят. Он пришел не для того, чтобы воцариться, но чтобы быть распятым, не для того, чтобы стать царем, но Жертвой. Тем, кто хотел узнать, Кто Он Такой, Христос отвечал: «Когда воз­несете Сына Человеческого, тогда узнаете, что это Я» (Ин. 8:28).

«Когда вознесете Меня, когда распнете, когда обольете презрением, насмешками и поношением, когда пронзите Мои руки, когда повесите между небом и землей на позорном рим­ском кресте и будете требовать, чтобы Я сошел с него, коль уж говорил, что Мне все подвластно, когда оставите умирать, не дав даже глотка холодной воды, тогда узнаете, что это — Я!»

Да, когда Христос висел на этом грубом, наскоро сколо­ченном кресте, люди уже знали. Кто Он. Разбойник, висев­ший рядом, знал, Кто Он Такой. Знал и римский сотник. Враги Иисуса тоже знали. И надменный Каиафа. И Пилат. Многие ушли с места казни, испытывая угрызения совести и чувствуя, что их руки в крови, потому что все слились в еди­ную толпу, распиная Самого Сына Божьего!

Да, поколению тех людей, а вслед за ними и нам, знаме­ние действительно было дано — знамение Сына Божьего, уми­рающего вместо человека. Разве может быть знамение более значительное?!

Нам надо решить, кто нам нужен: колдун или Спаси­тель, и сейчас самое время сделать выбор.