Раздел Х

СВОБОДА В ОПАСНОСТИ

 

МОЖНО ЛИ СВОБОДУ ЗАКОВАТЬ В ЦЕПИ?

КОГДА НИКОМУ НЕЛЬЗЯ  БУДЕТ НИ ПОКУПАТЬ, НИ ПРОДАВАТЬ

ВЫЖИВШАЯ В ПУСТЫНЕ

 

Глава 28  МОЖНО ЛИ СВОБОДУ ЗАКОВАТЬ В ЦЕПИ?

Июль 1776 года. В Филадельфии собрался конгресс представителей штатов Америки, чтобы обсудить важ­ный вопрос вопрос независимости. Высокому худо­щавому виргинцу Томасу Джефферсону вместе с дру­гими представителями штатов было поручено соста­вить декларацию, содержание которой даже сегодня волнует всех свободолюбивых людей.

Экипажи с нарядными кучерами доставили на это историческое собрание многих видных деятелей, и сре­ди них был Джон Генкок. Это он, когда наступил ре­шающий момент, первым поставил свою подпись та­ким крупным и размашистым почерком, что Георг III мог прочитать ее, не надевая очков.

Сохранилось много рассказов о том славном дне. Но есть один, особый о старом звонаре. Ему было поручено: как только будет поставлена последняя под­пись, ударить в колокола. Не выпуская из рук веревки колокола, он сумрачно шептал: «Они никогда не под­пишут ее! Никогда!»

Но декларация была подписана! Говорят, что за громадной дверью, зала, где проходил конгресс, дежу­рил мальчик. Сквозь большую замочную скважину он увидел, как задвигались стулья и услышал торопли­вые шаги. Тогда 6н побежал к колокольне, крича: «Звони, дедушка, звони о свободе!»

Это был исторический день, положивший начало делу свободы. Если вам когда-либо представится воз­можность, посетите эти места. Закройте за собой дверь и представьте себе памятные события того времени.

Я часто вспоминаю Вэлли Фордж долину кузнецов: Мальчиком мне приходилось играть на ее хол­мах.  Это были дорогие для меня мгновения, особенно теперь, когда я сознаю значимость каждой грубо ско­лоченной хижины, каждого окопа и укрепления. Вэл­ли Фордж связана с воспоминаниями о той страшной зиме — име поражения. От холода и болезней умира­ли солдаты. Обмороженные руки и ноги ампутировали в хижинах, наскоро приспособленных для госпиталя. Но зима окончилась победой!

Победа! Это была не просто очередная выигранная битва. Это была победа в борьбе за свободу совести!

В Старом Свете на протяжении многих столетий царило жестокое деспотическое правление. Мы назы­ваем те дни мрачным средневековьем. Странный ко­лосс сочетание гражданской и религиозной власти —­ выковал цепи, державшие в рабстве умы и сердца людей.

Но опыт этих столетий научил одной важной исти­не: когда религия обращается за помощью к государ­ству, чтобы навязать людям свои догмы, права чело­века оказываются растоптанными. Это следовало бы знать каждому.

Однако человек не может быть вечным рабом. Од­нажды — это было во время Реформации, когда го­нения распространились по всей Европе, вплоть до Британских островов, группа свободолюбивых людей покинула родные места и в поисках места, где можно было бы свободно поклоняться Богу, бежала в Гол­ландию. А потом настал день, когда они вместе с их пастором склонили колени на берегу мрачного гол­ландского порта, а затем отправились сначала в Саутхемптон, затем в Плимут (Англия) и, наконец, бросили вызов Атлантике на знаменитом «Мейфлауэре». Мы называем этих людей пилигримами.

Чего искали здесь они?

Богатств, алмазов Дорогих?       

Сокровищ моря и земли,

Нет, места для молитв своих.

Да, места священны те,

Где некогда прошли их ноги,

Где обрели нам в полноте

Свободу поклоняться Богу!

Фелиция Дороте Гемано

С того памятного события прошло более трех ве­ков. И чтобы мы не забыли о нем, через Атлантику был послан второй «Мейфлауэр» дар свободных свободным.                 

Я стоял среди встречающих, пестрой толпой запол­нивших плимутский причал. В нескольких метрах от причала высилась известная Плимутская скала. Но как все изменилось. Первый «Мейфлауэр» прибыл без шумихи почти незамеченным. Второй медленно под­ходил к причалу в сопровождении двух десятков ко­раблей, гордо оповещавших о его прибытии. Шум волн, гудки кораблей и приветственные возгласы то­нули в рокоте повисшего над кораблем, вертолета. А затем мне удалось пробраться к современному двойнику того старого корабля XVII века. Мы подо­шли так близко к нему, что я мог дотянуться до него рукой и «потрогать» дух свободы.

Да, с тех пор, как первые пилигримы пересекли Ат­лантику на тесном, переполненном людьми ненадеж­ном судне, чтобы начертать на небе слова свободы, ко­торые были бы видимы всему миру, прошло три с лиш­ним века.

Но, была ли когда-нибудь свобода человека в боль­шей опасности, чем сегодня? Свобода, несмотря на ее великое прошлое, может быть легко принесена в жерт­ву на алтарь современности. Ведь даже сейчас, пока вы уютно сидите в удобном кресле вашего современ­ного дома, в полной, казалось бы, безопасности, вра­ги свободы изобретают систему наручников для сове­сти и ума!

Буду с вами откровенен. Бог, давший вам жизнь, дал вам и свободу. Ваша душа свободна. Никто из правителей не может даровать вам религиозную свободу, потому что она уже принадлежит вам. Эта воз­можность выбора есть дар вашего Творца. Правите­ли могут лишь признавать или не признавать его.

Ведь право мыслить, мыслить самостоятельноэто такая же функция человеческого организма, как способность дышать. Этого никто не может ни разре­шить, ни запретить. Однако наиболее жестокие прояв­ления деспотизма — насилие, гонения, пытки яви­лись результатом стремления большинства навязать другим свою точку зрения.

К сожалению, многие из тех, кто искали пристань политической и религиозной свободы на скалистом бе­регу Новой Англии, не распространяли такого права на других, по крайней мере тогда они даже не заду­мывались над этим. Начало истории Нового Света бы­ло отмечено подобной же религиозной нетерпимостью, от которой вынуждены были бежать пилигримы.

Именно Джефферсон еще мальчиком видел, как баптистский проповедник говорил из окна тюремной камеры в старой Виргинии. С того дня у него воз­никло горячее желание встать на защиту свободы со­вести своего народа, если когда-либо предоставится подобная возможность. Вместе с другими, стремивши­мися к той же цели, он неутомимо работал, дока к Фе­деральной Конституции не была принята Первая по­правка. Она звучит просто и величественно:

«Конгресс не должен принимать никаких законов относительно учреждения религии или запрещения свободного исповедания ее; ограничения свободы сло­ва или печати, права людей собираться с мирными намерениями и права обжалования несправедливых действий правительства».

Свобода вероисповедания, свобода слова, свобода печати, свобода собраний, свобода обжаловании и оп­ротестований вот гарантии Конституции.

В вопросе религии создатели Конституции руковод­ствовались главным принципом: совесть никогда не принадлежала кесарю. Совесть принадлежит Богу. Никто никогда не определял этого яснее, чем Сам Иисус: «Итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Матф. 22:21).                      

Так сказал Иисус. Но не всегда так поступали лю­ди. Очень многие кесари пытались насиловать совесть. Очень многие могущественные общественные и рели­гиозные течения старались  подавлять то, что им ка­залось инакомыслием. И что удивительно, их всех объединял общий подход к трем основным вопросам.

Во-первых, им казалось, что только они правы, а все, кто не согласен с ними, заблуждаются. Естественно, такие люди собирали вокруг себя немало едино­мышленников. Ведь трудно представить, себе дикта­тора, окружающего себя несогласными с идеей дикта­туры, или инквизитора, окружающего себя противни­ками сжигания еретиков. Истории известно множество трагических случаев, когда большинство власть имущих заблуждалось, однако подавляло всё остальные мнения, не совпадавшие с его пусть ошибочной позицией.     

Во-вторых, все гонители «инакомыслия» придержи­вались единого мнения о том, что их противники были движимы дурными, пагубными побуждениями.

К примеру, когда Томас Джефферсон пытался убе­дить людей принять участие в выборах и войти в со­став правительства, противники демократии обвинили его в намерении свергнуть правительство и уничто­жить религию. Редактор одного крупного уивверситета объявил его атеистом за то, что он призывал к сво­бодным выборам. А слабонервные дамы Новой Анг­лии прятали свои Библии под матрасы, опасаясь, что, если Джефферсон будет избран, он конфискует их.

Кажется, что такие крестоносцы были абсолютно неспособны понять, что человек, не согласный с их мнением, мог быть таким же искренним и честным в своих убеждениях, как и они сами.

Третье и самое опасное заблуждение этих мнимых стражей справедливости убеждение в том, что сво­боду мысли можно ограничить путем преследований. Конечно, силой можно принудить человека не выска­зывать свою мысль. Несомненно, если поставить чело­века перед вооруженными солдатами можно быстро покончить с выражением его мыслей.

Но Америка была основана не на таких принципах. Свободные люди могут свободно менять свои убежде­ния. Не под нажимом силы, а под влиянием веских доказательств.

Цепи, запоры или огонь могут изменить внешнее поведение человека, если он слаб. Но они не могут изменить его мыслей.                     

Возьмите, к примеру, Галилея. Когда он напеча­тал труд в поддержку теории Коперника, инквизиция сумела поставить его на колени и добиться от него отречения. Однако даже в этот момент слабости, по свидетельству очевидцев, он едва слышно проговорил: «А все-таки земля вертится».

Мы должны иметь убеждения. А человек должен быть готов защитить их честным, убедительным дока­зательством словом и делом. Никогда не скатывайтесь к аморальной позиции, соглашаясь с «вашими» и «нашими». Имейте свои собственные убеждения. Живи­те согласно им и, если это необходимо, умрите за них. Но никогда не забывайте, что убеждения ваших сосе­дей так же святы, как и ваши собственные.

Например, я абсолютно убежден, что земля круг­лая, что демократическая форма правления пред­почтительна, что семья является священным учреждением, установленным Богом, что истинная религия не­обходима и что Христос Спаситель людей. Но у ме­ня нет ни малейшего желания мучить, сажать в тюрь­мы или бесчестить людей, имеющих другие убеждения.

Право человека мыслить иначе, — прав ли он или неправ является священным законом, который надо защищать любой ценой. К сожалению, иногда самые ревностные защитники политической -свободы первы­ми готовы заковать в цепи свободу вероисповедания. Обратите внимание на следующее стихотворение:

Напротив красуется дом соседа,

Его крыша защищает от непогоды;

Он много лет строил и часто жил бедно,

Но выстроил дом, непохожий на мой!

И все же его я не стану валить!

Но вот мой сосед дом духовный построил,

Дом веры от бурных ветров непогоды.

Как гавань спасенья себе приготовил,

Он выстроил дом непохожий на мой,

Я сжег его и никакой вины не чувствую.   

(Молли Андерсон Хейли)

Это и есть нетерпимость, окрасившая в багряный цвет страницы истории. Я убедительно прошу вас ни­когда не быть соучастниками в делах, прямо или косвенно относящихся к ограничению свободы совести в вопросах веры и морали. Почему? Приведу пример.

Допустим, что в какой-либо свободной стране рев­ностные христиане, движимые самыми лучшими наме­рениями, выступают за принятие закона об обязатель­ном крещении. Конечно, крещение нужно всем; Оно согласуется с Писанием, потому что Сам Господь ска­зал: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет» (Марк. 16:16).

Предположим, что мне удастся схватить человека, который слабее меня, и сообщить ему, что он будет сейчас крещён. Он начнет отказываться, но я скажу: «Вы обязательно будете крещены. Так гласит закон». Он возразит: «Но я же не верю в Иисуса». Тогда я скажу: «Неважно! Закон есть закон! А закон говорит, что каждый должен быть крещен». Абсурдность этой ситуации очевидна. Ведь даже бесспорная истина, на­саждаемая путем насилия над совестью, становится неприемлемой.

Вот другой пример. Обращаясь к соседу, я говорю: «Если еще раз услышу, как вы ругаетесь, будете отве­чать перед судом!»         

В этом примере нет ничего вымышленного, потому что в 1723 году в моем родном штате Мэриленд был закон, предусматривавший наказание за скверносло­вие, богохульство, ругательство против Бога или от­речение от Христа. Нарушителя этого закона на пер­вый случай предупреждали и штрафовали на сумму в 20 фунтов самого лучшего серебра. После третьего нарушения этого закона следовала смертная казнь.

В те дни такое наказание предусматривалось не только для подобных нарушений. Прежде чем принци­пы свободы восторжествовали в Конституции, сущест­вовало много законов, требующих строгого соблюде­ния первого дня недели воскресенья. К примеру, в Виргинии в 1610 году был такой закон, согласно ко­торому предписывалось посещать богослужения каж­дое воскресное утро. Человек, оставшийся дома, терял свою зарплату за всю следующую неделю. За повтор­ное нарушение святости воскресного дня его ждало на­казание плетью, а за третье такое нарушение смерть.

Как вы сами убеждаетесь, приведенный пример с насильственным крещением не так уж и нелеп. Такие факты встречались сплошь и рядом. И они могут по­вториться снова!

Интересно, знаете ли вы, что в различных сводах законов, над которыми усиленно работают парламен­ты различных стран, видное место занимают так назы­ваемые «синие законы» или законы о воскресном дне. Многие из них давно выдвигались, но пока не имели силы и влияния. Но все же некоторые из них но­вые приняты буквально в прошедшие месяцы и годы, и притом вопреки Конституции!

И в этих законах заключается более глубокий смысл, чем может показаться на первый взгляд. За­кон о дне отдыха может показаться невинным, по­хвальным и даже гуманным. Но видите ли вы в этом опасность? Видите ли вы, что может, произойти даже в Америке и в любой свободной стране и проявиться в вашем родном городе?

Многие люди искренне верят и стараются почитать нашего Господа, чтобы поклоняться в седьмой день, субботу, как предписано в четвертой заповеди. Конеч­но, имеется в виду, что седьмой день суббота. Имеет ли какой-либо народ или государство право принуждать соблюдать воскресенье первый день недели, — оказывая давление на совесть тех, кто верит иначе? Не приведет ли такой закон многих христиан к глу­бокому убеждению, подобному тому, к которому при­шли апостолы вместе с Петром: «Должно повиновать­ся больше Богу, нежели человекам?» (Деян. 5:29).

Допускаете ли вы такую возможность? Она более реальна и велика, чем упомянутое выше крещение, чем воздержание от бичевания или вопрос о дне по­клонения. Вся сущность проблемы заключается в со­вести. На карту поставлена совесть та глубокая внутренняя священная сфера, в которую, даже Сам Бог не входит без приглашения. Это внутренний мир души, откуда исходят все решения. Бог побуждает, Бог руководит, Бог убеждает. Но Бог не насилует со­весть. Он Сам не вторгается в ее сферу и не позволя­ет это делать ни одному существу здесь все решает сам человек.

Сатана же вторгается во внутренний мир человека. Иногда это совершается под видом любви, лести, то есть обманом. Иногда посредством власти и автори­тета церкви или государства. Но Сам Бог охраняет эту дверь. Его пламенеющий меч запрещает насилие над совестью, откуда бы оно ни исходило от друзей или врагов! Душа свободна. Эту свободу для нее купил Христос на Голгофе!

И Он говорит, обращаясь ко всей Вселенной: «Обратите внимание на этого человека. Он стоит перед выбором. Все доказательства «за» и «против» перед ним. Он должен иметь полную возможность ознако­миться со всеми фактами. Он может избрать жизнь или смерть. Но это должен решить только он один» Отступите от него! В своём выборе душа должна быть свободной!»

И Сам Бог ожидает во внутреннем дворе. Он оста­навливается и медлит у порота. Он стоит у двери и стучится в нее: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему» (Откр. 3:20).

Но почему Он не входит? Потому что каждый чело­век наделен правом свободы. Вы должны принять са­мостоятельное решение. И я готов сделать все возмож­ное, чтобы побудить вас принять такое решение сей­час. Примите решение в пользу Иисуса Христа!