С того дня, как Он умер

Вернемся мысленно в недавнее прошлое, когда вся Аме­рика застыла в молчании. Это произошло в 14 часов 38 минут восточного поясного времени. В черную пятницу. Первое ин­формационное сообщение прозвучало часом раньше, прервав показ тривиальной мыльной оперы. С этой минуты коммен­таторы, словно солдаты, продвигающиеся по минному полю, с опаской пробегали глазами сообщения телетайпа. Но страш­ное слово все-таки прозвучало, разом оборвав все слухи. Пре­зидент Соединенных Штатов был мертв!

Дикторы старались сдерживать свои чувства. Весть пе­редавалась из уст в уста, и люди открыто рыдали на улицах. Покупатели потеряли интерес к покупкам и разбрелись по домам. Уровень цен на бирже резко упал, и биржа закрылась. Глаза всех были прикованы к телевизионным экранам, и три с половиной дня мы не видели никаких коммерческих про­грамм.

Мы были ошеломлены. Мы были сбиты с толку. Смер­тоносная винтовка наемного убийцы, заказанная им по поч­те, поставила под угрозу безопасность нашей страны. Но по­степенно мы овладели собой. Конечно, законы государства были серьезно нарушены, привычный мирный порядок раз­летелся вдребезги, но Конституция, оплот закона и поряд­ка, осталась незыблемой. Закон был попран с чудовищным цинизмом, но смерть главы исполнительной власти не изме­нила и не ослабила закон ни на йоту. Три выстрела из-под крыши одного из домов Далласа только укрепили нашу де­мократию, чтобы в будущем она более тщательно обеспечи­вала соблюдение закона.

Хотя сравнение и неравноценно, но была и другая чер­ная пятница, когда замерло сердце всей Вселенной!

Когда умер Христос, люди не сидели, как приклеенные, у своих телевизоров. Лишь немногие знали и тревожились о том, что произошло. Однако все небо знало о случившемся. Знали неотпавшие миры; безгрешные существа потрясение замерли в молчании, увидев своего возлюбленного Предводи­теля в руках врага, поставившего под угрозу Его правление.

То, что они увидели в этот день, навечно убедило даже самых сомневающихся относительно истинной природы гре­ха. Характер падшего ангела был окончательно разоблачен, ибо он зашел в своем бунте так далеко, что отнял жизнь у Сына Божьего, своего Творца!

Но как ни велико было потрясение неба, вызванное смер­тельным ударом врага, оно сохранило уверенность в том, что его правительство устоит. Справедливость Его Конституции была навечно доказана смертью Иисуса. Его законы остались незыблемыми — за исключением того, что преданность Иису­су, умершему в тот день, сделала неповиновение немысли­мым!

Да, Сын Божий умер. Однако Он выполнил все, что заду­мал. Он не только дал падшему человеку возможность спасе­ния, но сделал и нечто большее, а именно: отстоял Свое прав­ление. Своей собственной смертью Он показал неизменный характер Божественного кодекса и навеки гарантировал безо­пасность мироздания. Ничто отныне не угрожало Его Закону и Его Любви. Своей смертью Он прославил Закон и показал Вселенной, насколько Ему небезразлична ее судьба!

Сын Божий был мертв. Но Ему суждено было воскрес­нуть!

Сразу после смерти Джона Ф. Кеннеди по всей стране выросло бесчисленное количество мемориалов. На многих из них Жаклин Кеннеди зажгла вечный огонь. В честь погибше­го президента были названы дороги, стадионы, аэропорты. Мыс Канаверал был переименован в мыс Кеннеди. Линдон Джонсон понял, что самым лучшим памятником Кеннеди будет завершение его программы, прерванной далласской пулей, и сказал: «Давайте продолжать!»


Вполне естественно, что христианский мир пожелал воз­двигнуть памятник смерти и особенно воскресению Иисуса. Почему бы, рассуждали христиане, не превратить воскресе­нье в напоминание миру о том дне, когда Он вышел из гроба, оставив его пустым? Это представлялось таким естественным. И таким правильным.

Но здесь есть проблема. Но Господь Сам избрал, как мы будем поминать Его смерть на кресте. Это Вечеря Господня, или служение причастия. Каждое наше причащение хлебом и вином — чистым, неперебродившим виноградным соком — это память о том, как было изранено Его Тело и как проли­лась ради нас Его Кровь.

Но знаете ли вы, что Господь определил и поминовение Своего воскресения? Да, да, именно Своего воскресения? И это в высшей степени логично. Вот оно:

«Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Хри­ста Иисуса, в смерть Его крестились? Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мерт­вых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо, если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то долж­ны быть соединены и подобием воскресения» (Рим. 6:3—5).

Какое поминовение может быть более подобающим и ис­полненным смысла, чем крещение? Погружение в воду наи­более точно отображает воскресение. Когда человек вступает в воду и задерживает дыхание, это символизирует смерть для греха. Когда он погружается в воду, это символизирует погре­бение прежней жизни. Когда он выходит из воды, это симво­лизирует воскресение к новой жизни. Всеми этими действия­ми, проникнутыми полной самоотдачей и глубоким чувством, христианин вспоминает смерть, погребение и воскресение сво­его Господа и принимает в них участие. Избранное Самим Господом, это таинство не имеет себе равных и совершенно в каждой детали. Трудно понять, почему смертные должны пы­таться это превзойти.

Но именно это люди и пытаются сделать, ибо на вопрос о причине замены библейской субботы на воскресное богослу­жение значительная часть христианского мира отвечает, что это сделано во славу воскресения.

Вы скажете: «Но поминовения похвальны. Разве их не может быть несколько во славу Его воскресения?»

Да, поминовение похвально, однако проблема вот в чем: у Господа уже есть день отдыха. Он был установлен в конце


недели Творения. И это тоже памятный день. Весьма памят­ный. Давайте еще раз прочитаем об этом:

«В шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Гос­подь день субботний и освятил его» (Исх. 20:11).

Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю. Поэтому Он дал нам субботу. Это памятник Творению. Суббота — это вечное, повторяющееся каждые семь дней напоминание о том, что мы — не плод случайности и произвола, а дети любящего Творца.

И еще один вопрос. Должно ли быть у нас два дня отды­ха? Один — чтобы напоминать нам о Его воскресении, дру­гой — чтобы напоминать о том, что Он — Творец? Как отзо­вется человеческая природа на два дня отдыха? Не станет ли она отдавать предпочтение какому-то одному из них? Не ста­нут ли люди выбирать тот день, который для них более удо­бен?

Это означало бы, что о воскресении Иисуса помнят, но Его деяния в качестве Творца забыты. Мы всегда чтим Гос­пода своей любовью и преданностью, своей памятью о пус­том гробе. Но понимаете, в чем здесь ошибка? Каким бы искренним ни было празднование воскресения, это наруша­ет — по меньшей мере, по небрежности — одну из десяти заповедей Господа. Ибо те, кто соблюдает воскресенье, не соблюдают заповеданный Господом день. Можем ли мы на­деяться на то, что Господь будет доволен повиновением, ко­торое запятнано нарушением закона, и преданностью, кото­рая отдает вероломством и пожертвованием, замешанными на непокорности? Едва ли!

В этом месте вы, возможно, скажете: «Я в полном недо­умении. Не знаю точно, что я читал и где, но я всегда был уверен, что воскресное богослужение установлено Новым За­ветом. Неужели мне это приснилось?» Нет. Вам это не при­снилось. Вы просто усвоили то, что миллионы людей до вас считали правильным. Дело в том, что первый день недели упоминается в Новом Завете всего восемь раз. В пяти случаях это просто указания на тот факт, что воскресение произошло в первый день недели, и они никем не оспариваются. Таковы фрагменты из Мф. 28:1; Мк. 16:2, 9; Лк. 24:1. Ин. 20:1.


Воскресение действительно произошло в воскресенье. Так го­ворит нам Новый Завет. Но содержатся ли в этих фрагментах какие-либо намеки, указания или распоряжения насчет по­читания этого дня как дня отдыха? Достаточно прочитать эти фрагменты, чтобы вопрос прояснился, ибо, как я уже сказал, они просто указывают на то, что воскресение имело место в этот день.

«По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмот­реть гроб» (Мф. 28:1).

Обратите внимание, что первый день недели начинается на рассвете после субботы. Здесь явно отсутствует Божествен­ное указание на то, чтобы мы соблюдали первый день недели как субботу, не так ли? Теперь следующий отрывок.

«Весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца» (Мк. 16:2).

И снова — просто фактическое указание на время вос­кресения.

И обратите, пожалуйста, внимание на начало первого сти­ха, пока Евангелие открыто на этой странице. В нем говорит­ся: «по прошествии субботы» женщины купили благовония, чтобы помазать Иисуса; то есть субботней ночью, после захо­да солнца, а затем рано утром в первый день недели пришли ко гробу.

Третий фрагмент с упоминанием первого дня недели на­ходится на этой же странице, в стихе 9:

«Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов».

Знакомые слова. Мы неоднократно читали их прежде, и снова — отсутствие каких-либо указаний на то, что этот день наделяется значением субботы, вы это заметили?

Теперь обратимся к Евангелию от Луки.

«В первый же день недели, очень рано, неся приготов­ленные ароматы, пришли они ко гробу, и вместе с ними неко­торые другие» (Лк. 24:1).

Полезно было бы обратить внимание на предшествую­щий стих, т. е. 56-й стих 23-й главы: «Возвратившись же, приготовили благовония и масти, и в субботу остались в по­кое по заповеди».


Следовательно, перед тем как прийти к гробу в первый день недели, женщины провели субботу в покое. Снова и сно­ва мы убеждаемся, что суббота предшествует первому дню недели — что к моменту наступления первого дня недели она уже миновала. Пока мы не слишком преуспели в поисках в Писании объяснения празднования первого дня недели как субботы или дня Господня.

Имейте в виду, что во всех фрагментах Священного Пи­сания суббота названа своим сакральным именем, а воскресе­нье — просто по номеру: «первый день» недели.

И теперь Евангелие от Иоанна.

«В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба» (Ин. 20:1).

Итак, все они перед вами. Мы изучили все пять фраг­ментов, включающих ссылки на факт воскресения Иисуса в первый день недели. По поводу этих фрагментов не может быть никаких споров.

Следующий фрагмент, упоминающий первый день неде­ли, находится в той же 20-й главе Иоанна, стих 19:

«В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам!»

Те, кто ищет в Писании оправдания замены субботы, ино­гда приводят этот фрагмент в доказательство того, что собра­ние в честь воскресения состоялось в первый день недели. Но в это трудно поверить, поскольку ученики собрались за за­крытыми дверями из страха перед иудеями и сами еще не вполне убедились в воскресении, пока Иисус не появился пе­ред ними. Но даже если это было собрание в честь воскресе­ния, разве тем самым первый день недели превращается в субботу? Едва ли!

Осталось еще два фрагмента. Седьмое упоминание о пер­вом дне недели находим в книге Деяния Апостолов:

«В первый же день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел, намереваясь отправиться в сле­дующий день, беседовал с ними и продолжил слово до полу­ночи» (Деян. 20:7).


Мы прочитали о прощальной проповеди Павла в первый день недели и о преломлении хлеба. Однако произнесение про­поведи или проведение служения причастия не превращают какой-либо день в субботу. Евангелисты часто проповедовали каждый вечер на неделе, но, конечно, не считали каждый день субботой. Ученики тоже проповедовали каждый день. А что касается Вечери Господней, то имейте в виду, что Сам Господь установил ее в четверг вечером. Но разве это превра­щает четверг в субботу? Я бы не хотел основываться в своей вере на подобном допущении, а вы? Особенно, учитывая, что в Священном Писании десятки раз упоминаются проповеди Павла и других апостолов «в субботу». Павел по своему обык­новению проповедовал в субботу — таково было его обыкно­вение. В Деян. 20:7 речь идет о прощальном собрании.

Мы подошли к последнему упоминанию первого дня не­дели в Новом Завете. Вот оно:

«В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду» (1 Кор. 16:2).

Я думаю, было бы полезно прочитать и следующие два стиха. «Когда же приду, то, которых вы изберете, тех отправ­лю с письмами, для доставления вашего подаяния в Иеруса­лим. А если прилично будет и мне отправиться, то они со мной пойдут». Читая послания Павла к различным церквам, вы увидите, что он проводил в жизнь очень дорогой его серд­цу замысел. Верующие в Иерусалиме нуждались в финансо­вой поддержке. И Павел просил, чтобы церкви собрали круп­ное приношение для своих собратьев по вере. Похоже, что он даже поощрял церкви на некоторое соревнование, чтобы уви­деть, какая из них наиболее щедра.

Этот фрагмент (ст. 2) не имеет ничего общего с обычаем ходить в церковь по воскресеньям и жертвовать на блюдо для подношений, как некоторые обычно его истолковывают. Па­вел просто обращается к коринфянам с просьбой, чтобы во время просмотра счетов и подведении итогов за прошедшую неделю они откладывали немного денег специально для этой цели, чтобы ему не пришлось собирать деньги, когда он при­будет их навестить. Различные переводы этого стиха ясно по­казывают, что данный финансовый учет и «откладывание»


происходит дома, а не во время церковной службы. Понимае­те? В анализируемом стихе ничего не говорится о сборе денег во время церковной службы.

Существует еще один фрагмент, который нам следует про­читать. В нем не упоминается первый день недели, но многие считают, что он подразумевается. По этой причине мы долж­ны этот текст рассмотреть. Находим его в книге Откровение:

«Я был в духе в день Господень и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный» (Откр. 1:10)».

Вот так, утверждают некоторые, Иоанн получил откро­вение от Иисуса в день Господень — и это было воскресенье. Но не слишком ли много берут на себя эти люди? Во-первых, превращает ли получение откровения от Иисуса любой день недели в субботу? И является ли днем Господним воскресе­нье? Или мы пытаемся навязать Иоанну и ранним христиа­нам один из современных обычаев? Какой день является днем Господним согласно тому, что сказал Он Сам устами пророка Исаии?

«Если ты удержишь ногу твою ради субботы от исполне­ния прихотей твоих во святой день Мой, и будешь называть субботу отрадою, святым днем Господним, чествуемым, и поч­тишь ее тем, что не будешь заниматься обычными твоими делами, угождать твоей прихоти и пустословить» (Ис. 58:13).

Народ Божий пренебрегал субботой; люди все больше при­выкали использовать ее для угождения своим прихотям. И Господь воззвал к ним, чтобы они остановились и отказались от этой порочной практики; Он назвал субботу отрадою и свя­тым днем Господним.

Это ключевой момент. Как сказано в Библии, Господь называет субботу «Мой святой день». Несомненно, суббота — это день Господень. И, конечно, суббота — это седьмой день недели, а не первый.

Но прежде чем мы закончим обсуждение слов из Откр. 1:10 и того, какое отношение они имеют ко дню Господню, я хотел бы познакомить вас с некоторыми материалами, касаю­щимися происхождения обычая считать воскресенье днем Гос­подним. Согласно хорошо сохранившимся историческим


источникам, обычай применять это выражение к воскресенью проник в христианство к концу II в. по Р. X. Когда Иоанн писал цитированные выше слова, даже те, кто хотел бы отме­нить субботу, либо еще не родились, либо не могли помыш­лять об использовании этого выражения по отношению к вос­кресенью и усомниться в субботе. Печально, но факт, ибо ко­гда выражение «день Господень» действительно вошло в упот­ребление среди христиан, оно было запятнано язычеством, а именно: солнцепоклонством. Послушайте, что говорит Агостиньо Пайва, португальский исследователь митраизма:

«Первый день каждой недели, воскресенье, как утвер­ждают историки, с глубокой древности был посвящен Митре. Поскольку солнце было богом, в прямом смысле слова, вос­кресенье стали называть днем Господним, что позднее было воспринято и христианами» (Митраизм, с. 3).

Вас не шокирует происхождение этого обычая? «День Господень». Но упомянутый здесь господин — солнце!

Теперь мы должны задать основной вопрос. Нашли мы в Писании подтверждение необходимости соблюдать воскресе­нье? Согласитесь, нас постигла неудача. Если бы таковое под­тверждение имелось в Новом Завете, мы увидели бы его в только что приведенных стихах. Прочитайте их заново на досуге, если хотите. Молчание Нового Завета относительно Божественной санкции Христа или апостолов на замену дня отдыха — это, уверяю вас, красноречивое молчание! И весьма знаменательное. Надо помнить, что любая подобная перемена вызвала бы у первых христиан острую полемику. Подумайте о том, сколько внимания уделяет Павел проблеме обрезания и отношения к нему христиан. Он посвящает почти все По­слание к Галатам обсуждению этого вопроса. Но обрезание основывалось исключительно на ритуальном законе, называе­мом иногда законом Моисея, то есть на законе жертвоприно­шений, обрядов и церемоний, который уже почти утратил силу к тому времени, когда Иисус, истинная Жертва, Агнец Божий, отдал Свою жизнь. Обрезание даже не упоминается в Десяти Заповедях.

Представьте, какое волнение поднялось бы при малей­шей попытке хотя бы намекнуть на отмену субботы — одной из Десяти Заповедей Господа! Этому вопросу были бы


посвящены многие главы, а может быть, и целые книги. И помни­те, что Новый Завет был написан между девятнадцатым и шестьдесят третьим годами после распятия. Это важно пом­нить при оценке каждого из этих текстов.

Бесспорно, в наши дни путаница в отношении Господне­го дня отдыха получила широкое распространение. Миллио­ны людей верят, что распятие каким-то образом аннулирова­ло авторитет заповеди о субботе. Но можно ли поверить, что в то время, когда еще под зорким присмотром апостолов ярко сияло пламя раннехристианской Церкви, суббота уже под­вергалась серьезным нападкам, и об этом не появилось даже намека в Новом Завете? Едва ли!

Что-то когда-то произошло. Вышла какая-то ошибка. Пу­таница, безусловно, существует, но разве Господь хоть сколь­ко-нибудь ответствен за эту путаницу? Разве Он отменил суб­боту?

Вовсе нет, напротив, Бог говорит: «Я Господь. Я не из­меняюсь».

«Я не изменяю того, что вышло из Моих уст», — гово­рит Он.

Разве это изменение внес Иисус? Нет. Об этом совершен­но ясно свидетельствует Писание.

Не отменяли субботу и апостолы. Как и Иисус, они со­блюдали ее.

Иисус даже не намекал на какие-либо изменения, ка­сающиеся субботы. В предсказании о разрушении Иерусали­ма, которому предстояло исполниться в 70 г. по Р. X., то есть примерно через тридцать лет, Он повелел Своим последовате­лям молиться, чтобы их бегство не случилось в субботу.

А как насчет наших дней? Народ Божий в конце концов описан в книге Откровение как соблюдающий заповеди Бо­жьи и веру в Иисуса и имеющий свидетельство Иисуса. В последнем обращении Господа к человечеству Он призывает всех людей поклониться Ему, сотворившему небо и землю (Откр. 14). А что может быть лучше для прославления наше­го Творца, как не еженедельное празднование того дня, кото­рый является памятником Творению?

Да, на протяжении всего Писания суббота остается на­дежно защищенной, вечной и незыблемой, ибо она —


памят­ник Творению, особый день, особая заповедь в средоточии Бо­жественного закона, день, который соблюдали Иисус и Его последователи, день, который требовал соблюдения даже в страшную годину падения Иерусалима. И вплоть до наших дней народ Божий узнается по соблюдению заповедей Господ­них и по вере в Иисуса. И обратите внимание на звучащую в призыве настоятельность «поклоняться Ему, сотворившему».

Будет ли народ Божий соблюдать истинную субботу в последние дни земной истории? Наверняка будет.

Вам приходилось слышать, что субботу считают спор­ным вопросом? Да, это предмет спора, ибо наше поколение предпочитает верить в случай и хаос миллиардов лет, но не в шесть дней Творения нашего Господа. Самому Господу прихо­дится спорить с теми, кто ставит под сомнение акт Его Творе­ния. Вот почему суббота приобрела такое важное значение.

Кое-кто задает вопрос: «Сыграет ли в нашей судьбе ка­кую-то роль один день из семи?» Подойдя к кресту и озарив­шись светом его истинного смысла, как можем мы такое спра­шивать? Мы понимаем, что легкомысленное отношение к суб­боте — это то же самое, что легкомыслие по отношению к Творению, к Синаю, к самой Голгофе. Как мы можем смот­реть на Господа Иисуса, умирающего на кресте, — поскольку компромисс с Законом невозможен даже ради спасения Его жизни, — как мы можем стоять в сияющем свете Голгофы и утверждать, что все, что было до креста, не имеет значения?

Миллионы людей наблюдали по телевидению момент не­разберихи, когда репортер, передававший сообщения из Дал­ласа, воскликнул: «Он убит! Он убит! Освальда застрелили!» Наемный убийца не дожил до суда и не рассказал свою гнус­ную историю.

Но убийца, несущий ответственность за Голгофу, все еще на свободе и бесчинствует, однако близок час расплаты и вре­мя его на исходе. И не обманывайтесь, не позволяйте застать себя врасплох. Враг рода человеческого настойчиво рассказы­вает искаженную версию того, что произошло в тот трагиче­ский конец недели. Это его главный черный замысел. Замы­сел, зародившийся в тени распятия!

Понимаете, сатана ненавидит крест, поскольку это знак его конца и его смертный приговор. Он знал, что крест вырвет из-под его власти миллионы людей. Сатана не решался сражаться с ним в открытую, но решил принять его, выкра­сить по-своему, осветить обманчивым светом своего прожек­тора и представить миру в интерпретации, которая будет спо­собствовать его дьявольской цели.

 


Крест Голгофы доказал незыблемость Божественного за­кона. Но падший ангел будет внушать человечеству, что смерть Иисуса упразднила моральный кодекс Господа и освободила нас от его требований. Он возьмет крест, с помощью которого Господь отстоял Закон, и превратит его в орудие борьбы с Законом. Он будет сражаться против распятого Христа под маской преданности!

Вы считаете, что это невозможно? Но вы ошибаетесь, ибо это произошло и продолжается по сей день, ибо обмануты миллионы людей.

Однако вопреки стараниям падшего ангела крест Голго­фы надежно защищен, незыблем и чист, и он не несет никакой ответственности за распространенное равнодушие к Закону.

Повлияло ли убийство Джона Ф. Кеннеди на исполнение Конституции Соединенных Штатов? Нет.

Повлияла ли смерть президента на исполнение законов государства? Нет.

Повлияла ли смерть Иисуса на исполнение Божествен­ного закона? Нет.

Повлиял ли крест Голгофы на соблюдение субботы? Нет.

Соглашаясь на такой ответ, мы должны помнить, что несравненная Жертва Голгофы, стоившая жизни Сыну Божь­ему, и глубокая, безраздельная преданность, которую она вы­звала в сердцах людей, сделали неповиновение немыслимым с того дня, как Он умер!

Много лет назад, когда еще шла вторая мировая война, я сидел в вагоне-ресторане поезда. На обложке меню я увидел напечатанное цветное изображение звездно-полосатого знаме­ни. Я сохранил это меню. Как преданный американец я чту государственный флаг. Поэтому представьте себе, как я уди­вился и растерялся, прочитав под его изображением такие слова: «Всего лишь кусок ткани. Кусок ткани и больше ни­чего. Вы можете сосчитать в нем нитки — он ничем не отли­чается от других кусков ткани».

Мой патриотизм взбунтовался бы, не прочитай я даль­ше: «Но когда повеет ветерок, и он взволнуется и оживет, трепеща на ветру, — красный, белый и голубой, — вы пойме­те, что никакой другой кусок ткани не может с ним сравнить­ся. Да, этот флаг — всего лишь кусок ткани, пока мы не вдохнем в него жизнь, пока он не превратится в символ всего того, во что мы верим и без чего отказываемся жить».

Я мог бы взять обыкновенный кусок красной ткани. Вы могли бы пересчитать в нем нитки и не найти никакой разни­цы между ним и другими кусками красной ткани. Но если бы я взял кусок красной ткани, кусок белой и кусок синей, а затем сшил бы из них французский триколор, французы бы отдали за него жизни. Если бы я сшил из них «Юнион Джек», англичане отдали бы за него жизни. А если бы я сшил из этих кусков звездно-полосатый флаг, американцы отдали бы за него жизни — не смогли бы жить без него!

Вот так и Господь взял обыкновенный день. Вы можете сосчитать в нем часы. В этом отношении он ничем не отлича­ется от остальных дней. Но затем Он выделил субботу. Он вдохнул в нее жизнь. Он превратил ее в символ всего того, ради чего живут и без чего отказываются жить христиане.

Теперь вы понимаете, почему суббота так важна. Если вам кто-нибудь скажет, что это несущественно, вы уже будете знать, что это очень важно: Голгофа — это священное свиде­тельство Господа человеку о том, что данная заповедь, являю­щаяся частью Его вечного Закона, важна для него!

Чем глубже вы изучаете этот вопрос, чем доскональнее его исследуете, тем тверже становится ваше убеждение, что где-то произошла ошибка, что в каких-то наиболее сущест­венных вопросах мы плыли по течению, следуя за толпой, никогда не испытывающей сомнений.

Но пример Иисуса неизменен. Маленькая плотничья мас­терская закрыта по субботам. И мы никогда не увидим, что ее распорядок изменился. Так было и в ту черную пятницу, в тени креста. Все осталось по-прежнему с того дня, как Он умер!